Literature About fucked up

Этот воздух пусть будет свидетелем –
Дальнобойное сердце его –
И в землянках всеядный и деятельный –
Океан без окна, вещество.

До чего эти звёзды изветливы:
Всё им нужно глядеть – для чего? –
В осужденье судьи и свидетеля,
В океан без окна вещество.

Помнит дождь, неприветливый сеятель,
Безымянная манна его,
Как лесистые крестики метили
Океан или клин боевой.

Будут люди холодные, хилые
Убивать, голодать, холодать,
И в своей знаменитой могиле
Неизвестный положен солдат.

Научи меня, ласточка хилая,
Разучившаяся летать,
Как мне с этой воздушной могилою
Без руля и крыла совладать,

И за Лермонтова Михаила
Я отдам тебе строгий отчёт,
Как сутулого учит могила
И воздушная яма влечёт.


2

Шевелящимися виноградинами
Угрожают нам эти миры,
И висят городами украденными,
Золотыми обмолвками, ябедами –
Ядовитого холода ягодами –
Растяжимых созвездий шатры –
Золотые созвездий миры.


3

Сквозь эфир десятичноозначенный
Свет размолотых в луч скоростей
Начинает число опрозраченный.
Светлой болью и молью нулей.

А за полем полей поле новое
Треугольным летит журавлем –
Весть летит светлопыльной дорогою –
И от битвы вчерашней светло.

Весть летит светопыльной дорогою –
Я не Лейпциг, не Ватерлоо,
Я не битва народов. Я – новое, –
От меня будет свету светло.

В глубине черномраморной устрицы
Аусте?рлица погас огонек –
Средиземная ласточка щурится,
Вязнет чу?мный Египта песок.


4

Аравийское месиво, крошево,
Свет размолотых в луч скоростей –
И своими косыми подошвами
Луч стоит на сетчатке моей.
Миллионы убитых задёшево
Притоптали траву в пустоте,
Доброй ночи, всего им хорошего
От лица земляных крепостей.
Неподкупное небо окопное,
Небо крупных оконных смертей,
За тобой – от тебя – целокупное –
Я губами несусь в темноте.
За воронки, за насыпи, осыпи
По которым он медлил и мглил,
Развороченный – пасмурный, оспенный
И приниженный гений могил.


5

Хорошо умирает пехота,
И поёт хорошо хор ночной
Над улыбкой приплюснутой швейка,
И над птичьим копьем Дон-Кихота,
И над рыцарской птичьей плюсной.
И дружит с человеком калека:
Им обоим найдётся работа.
И стучит по околицам века
Костылей деревянных семейка –
Эй, товарищество – шар земной!


6

Для того ль должен череп развиться
Во весь лоб – от виска до виска, –
Чтоб его дорогие глазницы
Не могли не вливаться в войска.
Развивается череп от жизни
Во весь лоб – от виска до виска, –
Чистотой своих швов он дразни?т себя,
Понимающим куполом яснится,
Мыслью пенится, сам себе снится –
Чаша чаше, отчизна – отчизне, –
Звёздным рубчиком шитый чепец,
Чепчик счастья – Шекспира отец.


7

Ясность ясеневая и зоркость яво?ровая
Чуть-чуть красная мчится в свой дом,
Словно обмороками затоваривая
Оба неба с их тусклым огнем.
Нам союзно лишь то, что избыточно,
Впереди – не провал, а промер,
И бороться за воздух прожиточный –
Это слава другим не в пример.

И сознанье своё затоваривая
Полуобморочным бытиём,
Я ль без выбора пью это варево,
Свою голову ем под огнём?

Для того ль заготовлена тара
Обаянья в пространстве пустом,
Чтобы белые звезды обратно
Чуть-чуть красные мчались в свой дом?

Слышишь, мачеха звездного табора –
Ночь, что будет сейчас и потом?


8

Наливаются кровью аорты,
И звучит по рядам шепотком:
– Я рождён в девяносто четвёртом,
Я рождён в девяносто втором…
И, в кулак зажимая истёртый
Год рожденья с гурьбой и гуртом,
Я шепчу обескровленным ртом:
– Я рождён в ночь с второго на третье
Января в девяносто одном.
Ненадёжном году, и столетья
Окружают меня огнём.